Такое, скорее всего, бывает время от времени у каждого - утром просыпаешься, а сновидение тебя не отпускает. Иногда сновидения кажутся настолько странными, что их хочется записать.
Иногда во сне ты слышишь слишком отчетливо некоторые звуки, как, например, шум волн. И ощущаешь их силу, с которой они разбиваются о гальку. Шум волн ты помню и пейзаж зимнего пляжа, а вот волны нет.
Еще бывает, что в сновидениях в течение нескольких секунд резко сменяются времена года: по серой гальке в прибрежных волнах ты бродишь зимой, проходит миг, и ты уже пытаюсь убежать от кого-то по узким тропинкам летнего парка. А еще через несколько секунд понимаешь, почему окружающие люди так снисходительно относятся к твоему поведению, твоему беспричинному бегству, всячески пытаясь успокоить тебя и привести в чувства - они все знают, что ты сумасшедший. Осознание этого ошарашивает тебя и остается только беззвучно плакать от безысходности.
Волны наводят тебя на размышления, кто же все-таки сильнее - стихия или человек? Аргументы волн: с каждым разом они все сильнее сзади бьют тебя по ногам. Ты стоишь в море в сапогах, но вода через верх в них не заливается. Только с каждой новой волной тебя почему-то окутывает страх, и он продолжает нарастать. Поддаваясь животному инстинкту самосохранения, ты с усилием выходишь на берег. Дальше ты идешь вверх на гору по асфальтной серой дорожке. А навстречу тебе люди, много людей. Но ты почему-то не можешь видеть их лица, опускаешь глаза и смотришь на свои ноги. И что же открывается твоему взору? Ты уже идешь по дороге не в сапогах, а босиком, и под ногами у тебя не асфальт, а желтая глина - горячая, пыльная дорога. И поднять голову и посмотреть на людей ты уже не можешь даже через силу: на плечах у тебя лежит огромный тяжелый крест. Руки твои раскинуты в стороны, крепко сжимают поперченное бревно креста. И так ты продолжаешь шествовать вверх по горе. Навстречу по прежнему идут и идут люди, живые они или мертвые, никто не знает.
Но вершине ты словно просыпаешься от тяжелого сна. Лицо все в слезах, внутри тебя зреет страх. Белый день сменяется ночью, и ты снова убегаешь от кого-то по тропинкам парка, огороженного высокими стенами. Это парк сумасшедшего дома.
Неизвестный мужчина догоняет тебя, начинает успокаивать. Он говорит с тобой так, как обычно обращается доктор к больному. Ты продолжаешь плакать, уже навзрыд. В голове у тебя вертится только один вопрос: зачем же они все-таки убили Христа? Или мы? Или кто?
Этот вопрос разбудил меня.