Кто бы мог поверить, что я настолько отвыкла находиться одна? Никто, в том числе и я. Почему я об это пишу? Потому что Ромка уехал в деревню к родителям, у меня есть два с половиной дня, чтобы побыть наедине с собой. И что, оно мне по вкусу? Ни черта подобного! Вот, что значит сродниться с человеком, привыкнуть к постоянному пребыванию в его компании, знать, что он всегда где-то поблизости, его плечо можно нащупать рядом с собой в постели. Всегда. В крайнем случае, он сидит за компьютером. Я чуть не расплакалась самым глупым образом, когда ехала домой, а Ромка отправлялся на вокзал! Вот это номер!

На неделе наконец-то вырвалась к женскую консультацию по своим «пузатым» делам. На удивление, врачи меня не запинали ногами на входе за то, что я после того кризиса с острой болью в животе не появлялась им на глаза три недели. Ну да ладно, пережили. Сослалась на то, что надо было обязательно расквитаться с учебой, дабы спокойно уйти в декрет, будучи уже переведенной на следующий курс. Кстати, это повествование мое гинекологу происходило в лежачем положении на гинекологическом кресле.



Интересно наблюдать за женщинами, приходящих сюда же на аборты. Поскольку дипломированным психологом я не являюсь, никогда не берусь предсказывать впервые они оказываются в малой операционной женской консультации или уже им приходилось совершать подобное действо ранее. Все женщины ведут себя по разному, но все они стараются быть намеренно сдержанными, пытаясь всячески согнать с лица эмоции, предательски просачивающиеся на поверхность. А что ей бедной делать, кто нынче попробует осудить ее за аборт? Разве она может поступить иначе, когда все против нее: не к месту, не вовремя да и вообще, не от того мужчины. А беременность вот она, уже случилась, и женщине одной надо принимать решение, и опять одной брать ответственность за предстоящий выбор. С мужиков той ответственности, как водится в подобных случаях, как с гуся вода. Может быть, если б мужчина был немножечко другим и вел себя по-другому, ей сейчас не нужно было бы томиться в напряжении, ожидая своей очереди.



Беременных дам на ранних сроках, кто стоит на учете у заведующей консультацией (исполняющей большинство мини-абортов) от тех, кто пришел спешно выкарабкаться из неудобной ситуации, отличает отсутствие в руках пакетов с необходимыми вещами для процедуры. Вот я сижу на диванчике и от скуки разгадываю загадку, «кто есть кто» среди женщин, до того момента, как очередная барышня направится в пресловутый предбанник малой операционной.



Я сижу на кушетке в «зале ожидания» вместе с двумя молоденькими девчонками, пришедшими сюда вовсе не за тем, чтобы банально сдать мазок, как я. Медсестрой им уже отдана команда готовится. Халатики, тапочки, носочки, прокладки Allways. Первая, та, что постарше внешне выглядит намного спокойнее, ей вполне удается засунуть волнение с глаз подальше, она даже бодренько вызывается пройти на кресло первой. Вторая девочка, что выглядит моложе, нервно ломает руки, а когда подходит ее очередь «познакомится» с медицинским вакуумным отсасывателем, эмоций в голосе не скрывает. Потому, что больно.



Из-за закрытой двери после грохота инструментов донеслись отрывистые повизгивание и всхлип пациентки – это сделан укол местной анестезии (кажется, его делают в шейку матки). Далее зажужжал отсасыватель. Вжик и все! Надо же, а когда лежишь на том кресле, кажется, что он работает намного дольше. Первая девчонка молодец, не звука не подала – я пять лет назад на ее месте выла белугой. Впрочем, рано я ее похвалила, нервы ни у кого не железные. И девчонку прорвала истерика на дурацкой кушетке в отвратительном предбаннике малой операционной. Никто из медперсонала не посмел ей сказать, что не стоит плакать. Кого она оплакивала, кого ей было больше жаль? Наверное, все и всех вместе – больно, обидно, противно. Когда убиваешь человека, пусть даже в собственной утробе, никогда нельзя всерьез задумываться о том, что ты делаешь – стоит начать думать и можно сойти с ума.



Да здравствует материнство? Я не знаю, что на самом деле привело всех этих девушек и женщин в абортарий, могу только строить предположения, да вспомнить, как я оказалась пять лет назад тут. Никого нельзя осуждать, и я первая раскрошу лицо тому, кто попытается это сделать. В жопу надменных мужиков и всех тех, которые кричат, что аборты – это грех. Да, это – грех, только всякие «праведные» пидорасы не смеют о нем даже рассуждать. Не познавший боли не в праве слагать ей цену. Понять, насколько аборт ужасен может только женщина, однажды его сделавшая. Мне кажется, мини-аборт под местной анестезией оказывает большее моральное воздействие и давление, чем полноценный, протекающий под полным наркозом. Потому что, когда чертов отсасыватель выворачивает твою плоть наизнанку, есть прекрасный шанс каждой клеткой тела ощутить, что же ты делаешь! Может быть и правда, во второй раз уже какая-нибудь женщина задумается, прежде чем снова прийти в абортарий? И дай Бог милый женщинам немного разума и гордости, чтобы они никогда не смогли простить себе содеянного.



Нельзя осуждать женщин, оказавшихся в абортарии в роли пациенток – их можно только пожалеть.





P.S. Я бы ни за что не стала писать об неприглядности абортов на каком-нибудь женском сайте, потому как, к сожалению, большинство моих соратниц по полу не в состоянии размышлять абстрагировано от эмоций и заложенных в них природных инстинктов. Слава Богу, что это – мой дневник, и здесь я могу делать, все что хочу.

Чтобы начать писать, надо как минимум сесть за компьютер, как максимум – собраться с мыслями. А еще, как бы между прочим, нужно чтобы на этом грёбаном железе стояла хоть какая-нибудь из известных операционных систем, Windows, к примеру. Ни того, ни другого у меня всю неделю практически не наблюдалось, как вместе, так и по отдельности.



Наконец-то я укоротила ногти, так что теперь перебирать пальцами по клавиатуре мне стало намного удобнее. Долой пижонство!



Я поняла, мне нравятся некоторые красивые вещи. Я уже писала про магазин Zwilling J.A.Henckels. Кстати, сегодня снова именно там купили с мужем пару вещиц на подарок - набор из штопора и пробки для бутылок. Предметы увесистые, очень приятные на ощупь. Истинно мужской подарок.



А еще я наконец-таки закрыла для себя учебный год, перейдя на следующий курс. Фух, выдохнула, теперь можно чуть расслабится.



Далее в зеркале заметила, как успела за неполный месяц чудовищно поправиться. Ладно если бы выросло только пузо, но ведь его поспешили догнать и остальные части тела, такие как задница, бедрЫ и еще одно место, ранее находящиеся на уровне талии. Бог мой, как же после родов напомнить себе, что в таком отвратном виде жить нельзя? Господи, дай мне ненависти к себе и отвращения к нездоровой и вредной пищи, чтобы я нашла в себе силы залепить собственной заднице увесистый пинок, да заставила себя потеть на стадионе и в спортзале.

Все еще никак не могу привыкнуть к тому, что в транспорте начинают уступать место. По-прежнему делаю на лице недоуменную гримасу. Порой только через минуту понимаю, что пузо уже торчит, как не фиг делать. Обана! Вот она беременность во всей своей наглядности!

Сегодня моя любимая погода для сидения дома - дождь.

И сегодня мне просто хорошо от того, что муж никуда не пошел - мы сидим дома и практически бездельчаем. КрЫсота!

Я не могу удержаться и не опубликовать эти творения у себя в дневнике. Взято с фотосайта, автор здесь



Остальные фотки в комментах.

Ну, сходили мы в кино, ну, посмотрели этот «Мадагаскар». И что? Где эмоции то? Мда, наверное, эра мультиков в жизни любого человека рано или поздно заканчивается.



Обалдеть, я самостоятельно поднялась с постели в шесть утра, проснувшись раньше будильника минуты эдак на три. К чему бы это? Поеду раньше на работу, чтобы хоть отчасти успеть до часа пик в общественном транспорте, да и до жары. Мда, действительно, чего это я? (пожимает плечами)

Что происходит же в тебе, если чувствуешь словно внутри натягиваются скрипичные струны? И из множества кровеносных сосудов выстраивается несколько рядов, стройных и натянутых. И все они в стоят в напряжении, потому как они полнокровны. И вот при очередном приступе боли один из них разрывается. При следующем ударе разрывается еще несколько, и так далее до последней артерии. Вокруг только море крови, красота которой не поддается описанию.

Потому что сил не осталось.

Потому, что зима.

А еще я окончательно поняла, что не умею просить. Именно сегодня до меня дошло, что я хочу лучше сдохну в канаве, чем позову на помощь; потому, что крайне мало обстоятельств, когда я могу прибегнуть к просьбам, переступив через себя. Внутри какое-то неотвратимое омерзительное чувство. Напрягать людей противно и унизительно. Чтобы они там не говорили, мол, все нормально, не стоит беспокоиться, все равно чувствуешь себя обузой. Блядь, как же это мерзко!



Господи, почему же ты создал женщину таким жалким, зависимым существом? Господи, ради какой злой шутки ты сделал меня женщиной? На кой мне весь этот круглогодичный бред, позор собственной глупости? Эти дурацкие истерики и беспокойства, эти слезы по поводу и без?

Эта маленькая история имела место быть несколько лет назад.



По дороге домой от родителей в маршрутной такси в голове крутилась какая-то дребедень. Я вдоволь надышалась сырым вечерним воздухом, переминаясь с нами на ногу на автобусной остановке в ожидание транспорта. В отношении этой вечерней улицы ничего не меняется. Удивительно, сейчас, как и несколько лет назад, когда я постоянно жила в доме родителей, вокруг меня по-прежнему снует непонятное ощущение неосознанной тревоги. Словно именно данный участок дороги надо мной странную власть.



Как бы это точнее описать? В общем, я не могу находиться в ее пределах. Если я стою на ней, значит, я или уже бесповоротно куда-то опоздала, или же мне вовсе никуда не надо ехать, или же я просто бесцельно трачу время, собираюсь ехать туда, куда мне вовсе не надо. Это назойливая мысль об опасности. Откуда она может возникнуть, я не могу представить, просто не знаю. Мне неуютно и холодно в независимости от того, какая температура на улице и насколько тепло я одета. Я стою и думаю только о том, чтобы побыстрее пришло маршрутное такси, чтобы побыстрее уехать оттуда. И это все происходит со мной с наступлением темноты. В течение дня ничего такого со мной не происходит. В итоге, пока я еще не собираюсь вслух признаться себе в своих же страхах, надо всего лишь засветло уезжать от родителей, или уже набираться мужества и героически вставать рано утром, чтобы суметь сесть на общественный транспорт в утренний час пик.



В маршрутном такси напротив меня сидела девушка. Мы даже вместе с ней стояли на моей ненавистной остановке. От скуки в ожидании я разглядывала трех девушек, подошедших к остановке. Естественно, вначале я решила, что они все трое собрались куда-то по направлению к центру. Я обратила внимание, что самая высокая из них обута несколько не по сезону: ее открывающие пятку туфли немного шли не в тему сырому, еще совсем не весеннему вечеру. Сразу напросился вывод, что девушка вышла из дома днем, пока было почти тепло и очень солнечно.



Она села почти напротив меня. Ее звали Евгения (Женя – кричали ей в спину провожающие подружки). Что мне оставалось при слабом освещении, как только не разглядывать всех остальных пассажиров салона, поскольку я села против движения, а Женя была ко мне ближе всего. А мой нос уже постепенно начинал протестовать против ее духов, или какой-либо другой жидкости, которой она так обильно полилась. Господи, милая девушка, сколько же еще тебе потребуется времени, чтобы понять эту стандартную ошибку и не повторять впредь: аромат, какой бы дорогой и стильный он не был, не должен распространяться от его обладателя более чем на метр. Я уловила это облако туалетной воды еще на остановке (!), где было еще миллион запахов, но девчонки своей неумеренностью заглушили все. Бедные спаниели!



Далее в маршрутку прыгнули еще две девушки. О, да Женя оказалась просто красавицей в сравнении с ними! Но что больше всего было отвратительного у этих незамысловатых и неотягощенных философскими размышлениями о жизни девушек? Одна из них держала в руках открытую банку и периодически подносила ее к губам. Не помню лейбл производителя оного пойла, но вот что-то там приблизительно было внутри я догадалась: спирт, вода, углекислый газ и синтетический клубничный сироп. Господи, как же ей может это нравится? Потом к языку прилипает этот противный привкус непонятной гадости, ну уж точно не клубники. Если просто выпить чуть водки и закусить ее клубникой, такого неприятного эффекта не будет.



Я переводила взгляд с Жени на девиц с клубничной водкой. На одно из светофоров лицо Евгении осветил яркий свет фонаря. Оно было так же пусто, как и лица тех, кто запивал этот вечер отвратительной алкогольной газировкой. Впрочем, отвратительна она может быть только на мой вкус. К тому же, у меня еще вчера было страшнейшее похмелье. Зачем же я так напилась в пятницу вечером? А сейчас смотрю на этих девчонок, и меня воротит от одной мысли о спиртосодержащих напитках.