Мне нравится в нашем доме почти все. А в загнутом внутрь, неказистом слове «почти» скрывается в силу расположения на третьем этаже близость наших окон к земле, к проезжей части и псевдодетской площадке. Возможно, мы еще пока слишком мало в нашей квартире для того, чтобы я либо привыкла, либо успела скопить достаточное количество отвращения и неприятия к мамашам, собирающимся под ее окнами на неуютной детской площадке. Во мне еще слишком мало гнева для того, чтобы собраться с силами, спуститься вниз и утопить одну из них в грязной песочнице. Я даже знаю, кто это будет! – мерзкая светловолосая толстуха, обладательница бессмысленного стеклянного взгляда, мать милейшего существа трех лет отроду по имени Вера. Прелестный ребенок, незаслуженно страдающий от неврастении и невоспитанности доставшейся ей по воле случая матери. Возможно, со временем отец Веры отправится от шока после внезапной смерти жены и встретит нормальную добрую женщину.



Закончится лето, окна снова будут закрыты, звуки извне перестанут свободно приникать в наше жилище. Тогда мне снова стане легче. Сегодня же остается мечтать о жизни в уединении и тишине.



Господи, дай мне шанс не уподобится этим жалким тварям, растерявшим на кухнях за бестолковыми сплетнями остатки разума!





Идет тридцать первая глава книги. Давненько со мной такого не было – я провалилась почти полностью в атмосферу произведения, я там, внутри, я уже мечтаю о Флоренции.



Все-таки кинематограф выглядит ущербно и примитивно по сравнению с литературным произведением, по сравнению с книгами. Американской киноиндустрии так вообще свойственно купировать любой роман, положенный в основу сценария фильма. Это зачастую слишком очевидно, что бросается в глаза даже неподготовленному зрителю, то есть тому, кто не был ознакомлен ранее с оригинальным произведением. Впрочем, что еще можно ожидать от цивилизации комиксов? В такой ситуации вдвойне приятно обнаружить что-то действительно стоящее в ряду литературных творений, взошедшее на скудной почве заокеанского творчества.



Итак, картина постепенно обретает четкие контуры: в сознании выстраивается цепочка мотивов и событий, плавно вытекающих одно из другого. И я получаю от процесса огромное удовольствие!



В течение нескольких последних с упоением слушаю классическую музыку. Невидимая завеса звуков помогает мне отчасти абстрагироваться от окружающего мира, пропитанного скорее скрежетом, чем даже отдаленным подобием музыки.