Вот она и ко мне пришла. Депрессия.

Я даже не знаю, в какой последовательности и что мне хотелось бы сделать: вначале разбить голову об стену, потом выброситься в окно или наоборот? Потому, что…

Я больше так не могу

Я уже ничего не хочу

Мне все надоело

Меня от всего тошнит

И все это в то время, пока ребенок орет, орет, орет… Ему нужно внимание, внимание, внимание. Я знала, что так будет, но почему-то упорно гнала от себя мысль, что будет именно так и непременно. Надо было придушить эту глупую надежду еще в младенчестве. Какого хрена теперь спрашивается? Мама по телефону успокаивает, муж по телефону успокаивает… Им хорошо быть такими понимающими и тактичными оттуда, из офисов, из своей жизни. И это в то время, когда ребенок орет, орет, орет… Претензии никому предъявлять не хочу, попросту некому. И не могу не скучать по своей прошлой жизни, такой маленькой и спокойной, тихой и незаметной.

Моей жизни больше нет. Она раздавлена, съедена, уничтожена. Выброшена вместе с обгаженным детским подгузником в мусорное ведро.

Надо же, ребенок спит уже почти час! Первый раз да день он решил поспать в течение часа. И вот я открыла дневник. Чтобы поплакаться. Чтобы еще раз возненавидеть себя. И это в то время, когда меня дожидается на гладильной доске гора пеленок и детских шмоток.

Что меня недавно взбесило, так это возмущение свекрови, когда она услышала по телефону, как Васька орет благим матом. Мол, не должен он так орать. Да он вообще ничего еще никому не должен, как хочет себя так и ведет. Хорошо рассуждать на расстоянии 250 км…

И я думаю, что это все не для меня. Потому, что меня достало. Я не мать – я хуй знает что… А они все в один голос: «крепись, это скоро пройдет, будет полегче». Интересно, они сами-то верят в то, что говорят?

Если в памяти сохранится воспоминание об этом времени, я больше никогда не хочу иметь детей.

А мужа вчера чуть не убила, когда он опять завел песню, как ему хочется секса. В гробу я видела сейчас этот секс!